Запрещенный неон: как нацисты боролись с «дегенеративным» светом и (спойлер) проиграли
1933 год. Берлин. Город затаил дыхание. Еще вчера его улицы переливались всеми цветами радуги — розовые, голубые, изумрудные огни вывесок танцевали на стенах кафе, кинотеатров, ночных клубов. Но теперь рабочие в коричневых рубашках методично выключают трансформаторы, сбивают молотками стеклянные трубки. Под аккомпанемент марширующих сапог гаснет последняя алая буква на вывеске кабаре. 

Нацисты ненавидели неон. В его мерцании они видели всё, что презирали: космополитизм, гедонизм, «еврейский дух» большого города. Почему обычные светящиеся трубки вызвали такую ярость? Что на самом деле скрывалось за кампанией против «дегенеративного света»? И как некоторым вывескам удалось пережить эту «ночь» — чтобы десятилетия спустя вновь зажечься во тьме?

Эта история — о том, как политика пыталась убить цвет, но потерпела поражение.
Золотые 1920-е: неон как символ свободы
Берлин 1920-х дышал цветом и электричеством. После мрака первой мировой войны город рвался к жизни — и нашёл её в холодном, гипнотическом свечении неоновых трубок. Это была революция света.

На углу каждого переулка — новое  световое искушение. Кафе «Resi» заманивало прохожих пульсирующей розовой спиралью, будто обещая шампанское и поцелуи в полутьме. Чуть дальше кинотеатр «Marlene Dietrich» (тогда ещё просто «Унион-Паласт») заливал тротуары синим сиянием — как экран перед сеансом. А над всем этим парила огромная вывеска кабаре «Wintergarten» — золотые буквы в обрамлении огненно-красных трубок, видимые за квартал.
Это был язык без слов:
  • Фиолетовый — для джаз-клубов, где чернокожие музыканты играли чарльстон
  • Ядовито-зелёный — над дверями «аптек»
  • Яркий оранжевый — над витринами магазинов с парижским бельём и американскими сигаретами

«Берлин превратился в стеклянный сосуд, наполненный светящимся газом свободы», — писал художник Георг Гросс.

И он не преувеличивал: к 1929 году в городе работало 87 неоновых мастерских, а новые вывески появлялись быстрее, чем власти успевали их регистрировать.

Но в тени этого карнавала уже шевелилось что-то тёмное. В пивных, куда не доходил неоновый свет, молодчики в коричневых рубашках клялись «очистить» Германию. Их час настал утром 30 января 1933 года.
Картина «Большой город». 1916—1917 гг., художник Георг Гросс.
1933 год: «Очищение» городов
Январским утром 1933 года берлинские мастера по неону проснулись в другой стране. Вчера ещё их цветные вывески украшали лучшие заведения города, а сегодня штурмовики методично обходили улицы, выискивая «чуждые элементы». Неон оказался в первых рядах «дегенеративного искусства», которое предстояло уничтожить.

Началось всё с типичного нацистского парадокса. С одной стороны, неоновая промышленность была слишком еврейской - по данным Торговой палаты большинство мастерских принадлежало семьям вроде Лихтманов или Бернштейнов. Их вывески освещали те самые кабаре и кинотеатры, где собиралась «неарийская публика». С другой стороны, сама эстетика неона с его изогнутыми линиями ар-деко и переливами вызывала у новых властей физиологическое отторжение.
Кафе Wintergarten,  1925 г.
Уже в марте начались показательные акции. Кабаре «Wintergarten», ещё недавно блиставшее золотыми буквами высотой с человеческий рост, стало одной из первых жертв. Кульминацией стал арест Эриха Лихтмана, владельца крупнейшей неоновой мастерской. В обвинительном заключении, которое сегодня хранится в берлинском архиве, значилось: «Развращение немецкого народа через цветовые извращения». ("Entartete Kunst Beschlagnahme Action: Lichtman Neon GmbH” № A Rep. 342-02 № 4217 - "Акция по конфискации дегенеративного искусства: Лихтман Неон ГмбХ")

К 1935 году процесс оформили законодательно - «Закон о световой гигиене» предписывал оставить лишь белые и жёлтые вывески для «арийских предприятий».

К 1936 году Берлин лишился 92% своих неоновых огней. Ночь, еще недавно переливавшаяся всеми цветами радуги, погрузилась в мрачную монохромность. 

Как записал в дневнике скандальный немецкий художник того времени Отто Дикс: «Теперь даже тьма стала какой-то правильной».
Пропаганда вместо неоновой рекламы
Нацисты ненавидели неон, но прекрасно понимали его силу. Пока одни штурмовики крушили вывески кабаре, другие уже разрабатывали новый визуальный язык Третьего рейха. Так началась странная метаморфоза: технологию, объявленную «дегенеративной», поставили на службу пропаганде. Берлинские улицы постепенно заполнялись новым типом вывесок. Вместо игривых завитков ар-деко — строгие готические шрифты. Вместо психоделических переливов — ледяной белый свет, бьющий в глаза. Самой известной стала 15-метровая конструкция на здании Министерства пропаганды с лаконичной надписью "Ein Volk, ein Reich, ein Führer". Её специально сделали монохромной — никаких «еврейских» цветовых излишеств.
Ночной вид на Петерштрассе, Берлин, около 1926 года. В кинотеатре  «Капитолий» (в центре) показывают фильм  «Сын шейха» с Рудольфом Валентино в главной роли.
Особое внимание уделяли кинотеатрам. Где раньше мерцали названия фильмов, теперь горели лозунги. Но самый жуткий проект реализовали в Нюрнберге. Для партийных съездов построили целую «аллею света» — сотни метров неоновых труб, образующих гигантские свастики. Когда ночью включали подсветку, создавалось ощущение, будто огненные символы парят в воздухе. По этическим соображениям фото того периода с нацистскими символами публиковать не будем. 

К 1938 году неон в Германии окончательно сменил функцию. Теперь это был не коммерческий инструмент, а элемент тотального контроля. Даже цветовые температуры тщательно регулировались — теплые желтые оттенки разрешали только для учреждений, связанных с «расой господ». Всё остальное должно было светиться стерильным белым, как хирургическая лампа в операционной нового порядка. Технология, созданная для развлечений, превратилась в инструмент промывки мозгов.
Возрождение: как неон вернул себе свободу
Май 1945 года. Победа над фашизмом. Берлин лежит в руинах, но среди развалин кое-где мерцают странные огоньки. Это уцелевшие неоновые трубки, случайно пережившие бомбардировки. Как и Германия, технология стояла на перепутье — её могли забыть как символ мрачных лет, но случилось обратное.  

К 1949 году в Западной Германии началось настоящее неоновое возрождение. Владельцы кафе и магазинов, помнившие яркие 1920-е, специально заказывали вывески «как до войны». Особенно трогательной стала история кабаре «Wintergarten» — в 1956 году его открыли вновь, с точной копией легендарной довоенной вывески. Правда, теперь золотые буквы светились скромнее — страна всё ещё была бедной.  

На Востоке процесс шёл сложнее. В ГДР неон считали «буржуазным пережитком», но к 1960-м и там сдались — особенно после того, как выяснилось, что простые немцы предпочитают магазины с яркими вывесками.
Неон, который пережил цензуру — теперь дарит свет для вас
Сегодня берлинские неоновые мастерские, пережившие и расцвет, и запрет, и разделение страны, снова работают в полную силу. Технология, которую хотели уничтожить, пережила своих гонителей и процветает по всему миру.
Современные неоновые вывески на улицах европейских городов
Когда-то за эти огни арестовывали. Их запрещали, называли «развратом» и «вырождением». Но неон оказался сильнее — он пережил войны, падение режимов и цензуру, чтобы сегодня дарить свою магию вам.  

Мы в КрасРекламе создаём неоновые вывески, которые достойны войти в историю. 

  • Ретро-неон — копии винтажных вывесок 1920-х, с их духом свободы и дерзости.  
  • Современные неоновые надписи и вывески — энергоэффективные, но такие же завораживающие. 
  • Арт-объекты — авторские световые инсталляции для тех, кто ценит исключительность.  

И пусть ваш бренд сияет ярко!

P.S. Хотите вывеску с историей? Наши дизайнеры создадут эскиз, вдохновленный золотой эрой неона — просто покажите нам фасад вашего здания.